Российская Арктика до последнего времени была местом притяжения многих международных экологических организаций. В числе основных были Bellona, WWF, Greenpeace. Они работали в России и, в том числе, в российской Арктике почти по 30 лет, однако в последнее время были вынуждены прекратить свою деятельность. Bellona еще несколько лет назад была в признана иноагентом, в 2015 году, и переформатировалась в ООО, и только после начала СВО ушла окончательно из России. Greenpeace и WWF внесены в список нежелательных организаций в этом июне, и были вынуждены прекратить свою деятельность, как части международных организаций, WWF по сути заменил его российский офис. И хотя время сейчас черно-белое, без оттенков, но тем не менее, красить все одной краской я бы не стал.
Нельзя забывать, что международные экологические организации институализировали российскую экологию, дали ей экспертизу, технологии, собрали вокруг себя компетентных специалистов, особенно в начале деятельности вели чрезвычайно полезные проекты, приучали людей к благотворительности, да и просто пиарили эту деятельность. Например, помощь Норвегии после того, как Bellona обратила внимание на ядерные отходы в Заполярье неоценима, финансирование норвежцев помогло разобраться с этими опасными свалками.
Но с годами деятельность большой тройки международных экологических организаций, на мой взгляд, становилась все более критикуемой со стороны, и властей, в том числе и арктических регионов, и части экологических организаций России, и российских корпораций. Российский сырьевой бизнес, особенно международно ориентированный, зачастую заигрывал с международными экологическими организациями, вводил их во всякие рабочие группы, общественные советы, проводил с ними совместные конференции, финансировал проекты.
На одной из таких конференция, мне пришлось модерировать сессию с норвежской организацией Bellona, Норильским Никелем, и несколькими российскими природоохранными организациями. Меня, честно говоря, поразило, как норвежские и российские представители Bellona практически диктовали НН то, как «Норникелю» стоит вести те или иные дорогостоящие экологические проекты. На мой вопрос, а насколько эти предложения прошли обкатку, апробацию в самой Норвегии, например, на предприятии Nussir, это огромный медно-рудный комбинат, который известен тем, что сбрасывает свои отходы в воды норвежских фьордов, норвежец из Bellona не смог ничего ответить, и густо покраснел, а его российские коллеги, начали говорить, что «это другое». На мой взгляд, это пример того, как с помощью международных экологов можно давить на конкурентов.
Та же акция Greenpeace на Приразломной, когда экологи попытались высадиться на платформе, но были остановлены пограничниками, пример такого же порядка. Десятки платформ в Северном, Норвежском, Баренцевом морях, без каких-либо протестов со стороны международных экологических корпораций прекрасно работают, и им никто не мешает. Но лично я, в другой свое ипостаси, как сопредседатель Фонда Защиты Китов, благодарен безмерно Greenpeace за вопрос Путину о принятии законопроекта о запрете вылова китообразных на одной из встреч представителей НКО с президентом, и хоть Госдума тогда, полтора года назад, поддержку Президента этого законопроекта проигнорировала, и как мне кажется, из-за усилий лоббистов отвергла тот законопроект, благодаря работе депутатов Бурматова и Бессараб, буквально недавно, законодательный запрет на вылов китообразных в развлекательных и образовательных целях был принят.
История взаимоотношений России с WWF начиналась безоблачно, я сам вспоминаю, как во время работы в одном из российских банков мы пытались с бывшим директором российского WWF Фаиной Захаровой выпустить совместную пластиковую карту, ее владелец при каждой покупке отчислял бы небольшие средства в WWF на спасения тигров. Проект WWF по спасению амурских тигров тогда был для сотрясаемой кризисами страны новым и очень нужным делом.
Сейчас же в прокуратуре сочли, что деятельность фонда под руководством подданного Великобритании Невила Исделла используется для «прикрытия» проектов, «формирующих угрозы безопасности в экономической сфере» и мешающих «реализации политического курса страны по промышленному освоению Арктики». По утверждению Генпрокуратуры, WWF способствовал переносу «трассы Северного морского пути в сторону исключительной экономической зоны США», создал сеть «подконтрольных» НКО, которые собирали информацию об экологической обстановке в регионах нашей страны, а также готовил «оценки тенденциозного характера, направленные на сковывание экономического развития России».
Еще в феврале в Комсомольской правде вышло совместное заявление Председатель Наблюдательного совета АНО «Дальневосточные леопарды» С. Б. Иванова и министра юстиции Российской Федерации, Председателя Наблюдательного совета АНО «Амурский тигр» К. А. Чуйченко, в котором они жестко критиковали российский WWF за подтасовки и медийную активность, которая не соответствовала действительному состоянию проектов по восстановлению популяций этих животных. По сути, как можно понять из обращения, заслуги проектов АНО «Амурский Тигр» и «Дальневосточные Леопарды» WWF приписывало себе. Фонд тратил на эти проекты миллионы рублей, а АНО «Амурский Тигр» и «Дальневосточные Леопарды» - миллиарды.
При этом по словам С.Б. Иванова и К.А. Чуйченко и с другими проектами также обстоят дела: «Насколько нам известно, аналогичная ситуация складывается и с «участием» WWF в охране других редких животных (белым медведем реально занимается «Роснефть», серым китом - «Ренова» и т. д.).
Очевидно, что активная медийная активность российского WWF связана в первую очередь со стремлением собрать побольше денег с наивных компаний и граждан, а полученные средства использовать не на природоохранные мероприятия, а на самопиар и «работу» с некоторыми журналистами. Это уже стали понимать отдельные регионы. Недавно Чукотка официально и публично разорвала все отношения с WWF, которая под надуманным предлогом защиты моржей пыталась воспрепятствовать развитию Севморпути».
После того, как швейцарский WWF был признан нежелательной организацией, Всемирный фонд природы России сообщил, что разрывает все отношения с иностранной организацией, отказывается от логотипа с пандой и продолжает свою работу. «Многие сначала принимают решения на эмоциональном уровне, но когда начинаешь людям разъяснять, что они по закону могут и не могут, где есть риски, а где нет, тогда чаще всего вопросы исчезают. Тем не менее мы понимаем, что ряд партнеров приостановит взаимодействие» - рассказал в одном из интервью директор WWF России Дмитрий Горшков.
В связи с потерей официального патронажа со стороны «Западных отцов основателей», можно надеяться, что российский офис решит проблемы переходного периода и сменит стратегию на более национально ориентированную и останется системообразующим элементом российской экологии, вернётся к реальным проблемам и сохранит экспертизу и людей.
Кризис с присутствием «Большой тройки» в России вообще назревал давно, властям и бизнесу не нравилось, что они перестали тратить на экопроекты свои средства, сели на российские гранты, собирали благотворительные взносы внутри страны, и, контролируясь из-за рубежа, постоянно указывали на проблемы с экологией в России. Экологически ущерб, особенно в российской Арктике, копился десятилетиями, и быстро устранить его полностью и быстро невозможно, хотя российские корпорации тратят на это миллиарды долларов, но для сохранения лица на внешнем рынке были вынуждены мириться с критикой, да еще и выделять гранты экологам из «Большой Тройки» - тот же WWF даже после объявления нежелательной организацией, не все гранты отработал.
Критическая риторика переходила все границы и красные линии, за теми или иными требования явственно проступал зарубежный лоббизм, а акции прямого действия начинали напоминать «заказные» мероприятия со стороны стран или корпораций конкурентов. Начало специальной военной операции на Украине только ускорило развязку кризиса, «Большая эко-тройка» ушла. Кто-то, типа политизированной Bellona, стали в открытую оппозицию, кто-то, как WWF, «перешли под российскую юрисдикцию».
На мой взгляд, 30-летнее доминирование «Большой эко-тройки» имеет еще одну негативную сторону - отсутствие национальной общественной структуры, ориентированной на экологические проекты как в России, так и за рубежом. Эта «Тройка» аккумулировала, и гранты, и специалистов, и полностью занимали эту нишу, не оставляя места для российских экологических и зоозащитных организаций. Они, по сути, монополизировали внимание российских корпораций, только совсем недавно проекту «Чистая Арктика» удалось их потеснить.
«Национализация элит» добралась до экологии. И вот тут возникает вопрос, например, в Арктике, кто же займет место «Большой эко-тройки»? Не просто по знакомству, а системно и авторитетно, с опытом ведения проектов и фандрайзинга, с экспертизой, но в рамках российского правового поля. И при этом не будет эдаким экологическим «профкомом», на мнение которого можно наплевать в угоду тех или иных политических процессов или коммерческих интересов.
Россию ждет, на мой взгляд, продолжительное время строительства суверенной экологической организации, эффективной и не лоялистской. Во многом это зависит от глобальной государственной стратегии в области Экологии и Зоозащиты, от понимания государством, что только оно одно не в состоянии решать экологические проблемы эффективно, в интересах не только корпораций, но и территорий, локальных сообществ, всего общества.
